…а потом чмоканье.

Зови сюда катальщика сигар.

Он мускулист — так пусть твоею волей,

Сгоняет в миски похоть творога.

А девкам — выходной,

Пусть их гуляют в том платье,

Что носить не привыкать.

Мальчишки, натащите нам цветов,

В газеты завернув за прошлый месяц.

Пусть, кажется, придет конец.

Довольно!

На трон взошел пломбирный император,

Отныне правит всем лишь он один.

Возьми из шкафчика без трех стеклянных ручек

Ту простыню,

Что некогда она сама тремя расшила голубями,

И расстели, укрыв ее лицо.

Покажутся натруженные ноги

— Так только для того,

Чтоб понял ты, как холодна она и бессловесна.

Задушен, луч светильника пропал

Пломбирный император правит бал.

Уоллес Стивенс

…В колонне сей дыра.

Ты видишь Королеву Мертвых?

Джордж Сеферис

Джордж Сеферис

1

Должно быть, стучали уже давно — стук словно бы эхомразносился вдаль улиц его сна, а он тем временем боролся, освобождаясь отдремоты. Кругом царила тьма, но, обернувшись, чтобы схватить часы и поднести клицу, он сшиб их на пол. Он чувствовал, что сбит с толку и напуган.

— Кто там? — крикнул он.

— Это Ева, мистер Мирс. Вас к телефону.

Он встал, натянул штаны и, голый до пояса, открыл. Тамстояла Ева Миллер в белом махровом халате, с лицом, полным тупой уязвимостичеловека, на две пятых еще спящего. Они, не таясь, переглянулись, и Бенподумал: кто-то заболел? умер?

— Межгород?

— Нет, это Мэтью Бэрк.

Знание не принесло должного облегчения.

— Который час?

— Начало пятого. Судя по тону, мистер Бэрк очень расстроен.

Бен спустился вниз и взял трубку.

— Слушаю, Мэтт.

Мэтт быстро дышал в трубку. Воздух вырывался резкимикороткими всхлипами.

— Бен, можете приехать? Прямо сейчас?

— Да, конечно. А в чем дело? Вы заболели?

— Не по телефону. Просто приезжайте.

— Буду через десять минут.

— Бен…

— Да?

— У вас нет распятия? Или образка Святого Христофора?Чего-нибудь такого?

— Черт, нету. Я баптист… бывший.

— Ладно. Приезжайте побыстрее.

Бен повесил трубку и поспешно вернулся наверх. Ева стояла,положив ладонь на столбик перил, лицо переполняли тревога и нерешительность: содной стороны, хотелось знать, с другой, не было желания вмешиваться в делажильца.

— Мистер Мирс, мистер Бэрк заболел?

— Говорит, что нет. Он просто попросил меня… Скажите, выкатоличка?

— Мой муж был католиком.

— У вас есть распятие, или розарий, или образок СвятогоХристофора?

— Ну… В спальне — крест моего мужа… Я могла бы…

— Да, пожалуйста.

Она пошла по коридору, шаркая меховыми тапочками повыцветшим полоскам ковра. Бен вошел к себе в комнату, натянул вчерашнюю рубашкуи скользнул босыми ногами в кроссовки. Когда он снова вышел в коридор, у дверейстояла Ева, держа крест, блеснувший на свету тусклым серебром.

— Спасибо, — сказал Бен, взявшись за крест.

— Мистер Бэрк просил вас об этом?

— Вот именно.

Еще больше очнувшись от сна, она нахмурилась.

— Он не католик. По-моему, он не ходит в церковь.

— Он ничего не объяснил мне.

— А, — она понимающе кивнула и отдала ему распятие. —Пожалуйста, осторожнее с ним. Для меня оно очень много значит.

— Я понимаю. Не беспокойтесь.

— Надеюсь, с мистером Бэрком все в порядке. Он хорошийчеловек.

Бен спустился вниз и вышел на крыльцо. Он не мог держатьраспятие и одновременно доставать ключи от машины, но вместо того, чтобы простопереложить крест из правой руки в левую, повесил его на шею. Серебро уютноскользнуло по рубашке, но, садясь в машину, Бен вряд ли сознавал, что чувствуетсебя утешенным.

2

На первом этаже дома Мэтта светились все окна. Когда фарыситроена обдали фасад светом, Мэтт отворил дверь и подождал, пока Бен подъедет.

Бен шел по дорожке к дому, готовый практически ко всему, и всеравно лицо Мэтта потрясло его. Оно было смертельно бледным, губы дрожали.Широко раскрытые глаза как будто бы не моргали.

— Пошли на кухню, — сказал он.

Бен переступил порог и, как только оказался внутри, впадающем из коридора свете заблестел крест.

— А, принесли.

— Это Евы Миллер. А в чем дело?

Мэтт повторил:

— На кухню.

Когда они проходили мимо ведущей на второй этаж лестницы,Мэтт взглянул наверх и при этом словно бы отпрянул. Теперь кухонный стол, закоторым они ели спагетти, был пуст, если не считать трех предметов, два изкоторых производили странное впечатление: рядом с чашкой кофе лежаластаромодная Библия на застежках и револьвер тридцать восьмого калибра.

— Да в чем дело, Мэтт? Вы выглядите ужасно!

— Может быть, мне все приснилось, но, слава Богу, вы здесь.

Взяв револьвер, учитель беспокойно вертел его в руках.

— Рассказывайте. И перестаньте играть этой штукой. Онзаряжен?

Мэтт положил пистолет и пятерней взъерошил волосы.